08.01.201914.11.2018

А шюц структура повседневного мышления – Скачать Шютц А. – Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии (2003) | Социология | Книги по философии

• by alexxlab
• Комментариев к записи А шюц структура повседневного мышления – Скачать Шютц А. – Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии (2003) | Социология | Книги по философии нет
• Советы абитуриенту

шюц-повседневность

Социологическое обозрение Том 8. № 1. 2009

проделал эту работу) или, возможно, эксплицировать «само собой разумеющееся» самого социологического понимания (что было бы не менее самонадеянно). Моя цель несколько иная: отталкиваясь от тех концептуализаций повседневной реальности, которые содержатся в работах Шюца, взглянуть на повседневность в эмпирической перспективе — в перспективе того, как повседневность практикуется. Я постараюсь показать, что эта задача потребует, в свою очередь, переконцептуализации самого понятия повседневности, с одной стороны, и изменения исследовательской установки, с другой.

Онтологическая подкладка повседневности

Для Шюца повседневный жизненный мир представлял собой верховную реальность: мир повседневности — родовое пространство всех возможных областей смысла. Повседневный мир — мир рутинной деятельности, или мир работы2. Однако, замечает Шюц, «рутина — это такая категория, которую можно обнаружить на любом уровне деятельности, а не только в мире работы, хотя решающую роль она играет в верховной реальности — по меньшей мере потому, что мир работы является локусом всех возможных социальных взаимоотношений, а акты работы выступают предпосылками всех типов коммуникаций» [11, с. 349]. Остановимся пока на данном отрывке. В каком смысле рутинные действия обнаружимы в любой деятельности? Не следует ли из этого, что любая деятельность принципиально повседневна? Для Шюца, разумеется, нет. Хотя рутинные действия суть повседневные действия, однако повседневная реальность и рутина отнюдь не тождественные понятия. Более того, утверждает Шюц, ни одна из альтернативных областей смысла не совместима со значением повседневной жизни: действия (теоретизирования) ученого и действия непосредственного участника обыденных ситуаций взаимодействия (или действия ученого как непосредственного участника этих ситуаций) взаимно исключают друг друга. Шюц виртуозно пытается обойти кроющуюся в высказанном тезисе двусмысленность,во-первых,особым образом концептуализируя само «действие» (1),во-вторых,посредством скрупулезной проработки одного из ключевых в его теории понятий — понятия «релевантность» (2)3.

(1) Шюц строго разграничивает понятия «поведение», «действие», «работа», «исполнение» и просто «мышление». В частности, «поведение, которое замышляется заблаговременно, т. е. базируется на заранее составленном проекте… буде[т] называть[ся] действием (action), независимо от того, является ли оно внешним или скрытым» [9, с. 405]. Целенаправленное действие, характеризующееся намерением реализовать проект, является исполнением, которое также может быть либо внешним, либо скрытым; примером последнего является попытка мысленно решить научную проблему. Наконец, под работой следует понимать внешние исполнения (в отличие от (скрытых) исполнений просто мышления), требующие телесных движений [9, с. 406]. Таким образом, одно дело — размышлять, другое дело — например, строить гараж. Вывод банален, и на нем не стоило бы заострять внимание, если бы не два важных момента, с которыми связано исходное разграничение.Во-первых,Шюц рассматривает мышление в эгологической перспективе, как сугубо приватный акт, внутренний процесс, имеющий внешний план выражения. (Здесь не место останавливаться на том, как демистификация этой приватности, начатая прежде всего Г. Райлом и Л. Витгенштейном и продолженная концептуальными аналитиками, показала социальную – внешнюю – подкладку этой «внутренней» материи, т.е. на том, что как язык,так и мышление следует рассматривать скорее в качестве социально организуемых вещей, а не в категориях ментальных процессов).Во-вторых,что более существенно, мышление, так же, как и акты работы, является действием (но исполняемым, в отличие от последних, во внутреннем плане) и так же, как и акты работы, может носить рутинный, т. е. привычный,

2Рутинная деятельность, пишет Шюц, — это «множество работ, привычно выполняемых почти автоматически в соответствии с предписаниями, которые были выучены и успешно практиковались до сих пор» [11, с. 347].

3Разумеется, ход рассуждений Шюца не совпадает с тем, как он представлен здесь, однако для настоящего обсуждения это различие не существенно.

studfiles.net

1.5. Структура повседневного мышления

Вкачестве подтверждения своей идеи он применял различные маркетинговые выкладки,

амы с вами воспользуемся еще одной зловредной особенностью мозга – его склонностью к максимальному снижению любых нагрузок при выполнении повседневных операций.

Как это проявляется?

Если сахарница или солонка все время стоит на столе, то вам более не нужно все время искать ее глазами, достаточно лишь помнить, что она там стоит. Формируется зрительный стереотип, похожий на тот, когда мы привыкаем«нащупывать» выключатель в темноте.

Эта особенность мозга может преподнести сюрприз службе ГИБДД, изменившей

правила движения на том или ином участке магистрали и заменившей один знак предписания на другой. Потому как водители, которым уже хорошо знаком этот участок, будут ехать согласно старым правилам, ибо онине столько видят дорожные знаки, сколько помнят о том, что они там есть. А это, как вы понимаете, очень и очень разные вещи.

По тем же самым причинам человек может «в упор не видеть» сахарницу, которая стоит на столе, но передвинута с одного места на другое. И когда муж не замечает, что у жены накрашены ресницы, ей следует обижаться на это не больше, чем сотруднику ГИБДД на фактнеобъяснимой незамечаемости нового знака на проезжей части.

Иными словами, человек в привычном круге вещей не столько видит, сколькодумает, что он это видит. Привыкнув к определенным цветам(фирменного стиля), шрифтам(Coca-Cola) или логотипам, при обращении взгляда на прилавок, он не столько видит, сколько вспоминает о том, что он видел. Происходит«упреждающее чтение» визуальной информации.

Муж может не узнать свою жену, если она неожиданно сменила цвет волос, а он об этом не знает(или даже знает), он пройдет мимо нее(кстати, это обыгрывается в рекламе: она

использовала новый шампунь, и муж спутал ее с другой женщиной, начал флиртовать с ней).

Смените прическу, снимите(или наденьте) очки-изнакомые перестанут вас узнавать на улице. Этот феномен ярко проявляется у тех людей, у которых плохое зрение: если их знакомый одет в привычную им одежду, то они углядят его за добрую сотню метров, но стоит ему сменить свой гардероб, и они пройдут мимо него и«не заметят в упор».

Таким образом, постулат Ривса имеет очень простое психологическое объяснение: частые внесения изменений затрудняют или делают невозможным распознавание товара, ибо он все время меняет свои качества. Потребитель в буквальном смысле словав упор не видит ваш товар, даже если он стоит на самом видном месте. Он проходит мимо него, как муж мимо своей жены, которая из брюнетки стала блондинкой.

Большинство людей или знают, или догадываются, что у них есть часть ума, которую мы обычно называем сознанием(и которой мы, собственно, думаем), и часть ума, которую мы привыкли называть подсознанием(или бессознательным) и которая фактически думает за нас. Как следствие, принято считать, что тем местом, которым мы думаем, мы можем сами принимать решения, а тем местом, которое думает за нас, – мы совершенно не распоряжаемся. Поэтому все то, что будет туда«положено» другими

(реклама, СМИ, пропаганда), будет определять наше поведение.

На самом же деле структура мышления организована так, что в ее основу может быть положено лишь то, чего мы хотим сами. Каждое сообщение, с нашим участием или без него, осознаваемое или нет, – проходит весьма сложный путьэкспертизы, анализа и оценки, после чего оно будет или принято и усвоено, или отвергнуто. Упрощая эту ситуацию, можно сказать, что вы увидите только то, что хотите увидеть, и услышите то, что хотите услышать. Но для более развернутого и всестороннего понимания этого

процесса вам ненадолго придется погрузиться в дебри нашего подсознания. Об этом- раздел1.5.

В то время как вы хотите иметь хороший бизнес, миллион долларов в банке и шикарную виллу на Канарских островах, ваш мозг, которым вы все это хотите, тоже хочет весьма и весьма определенных вещей, иногда прямо противоположных тому, чего хотите вы.

Мозг человека (о чем всегда«забывают» рассказать те люди, которые продают рекламные психотехнологии) озабочен, в первую очередь, своим собственным вы- живанием. Он есть«все всего», главный центр управления, суперкомпьютер, который обязан контролировать все вокруг.

Но суперкомпьютер не в смысле, что может все на свете, ав смысле, что должен делать(и делает) очень многое. И значительную часть времени и ресурсов он тратит на обеспечениесвоей собственной безопасности.

Я напомню, что стабильности и безопасности работы мозг добивается многими путями одновременно, а именно:

1. «Выкидывание из головы» любой, или избыточной, или неактуальной информации. 2. Структурирование и реорганизация как полученной, так уже и имеющейся

информации.

3. Интериоризапия достоверной информации, то есть усваивание знания без его эмпирической проверки.

4. Формирование шаблонов, автоматизмов мышления, восприятия, принятия решений и

деятельности.
Я не знаю, что волнует вас, но ваш мозг как самую
		Интериоризация – это		процесс, в
важную часть вашего тела, как центр управления по-
		результате которого взаимодействие с
летом психической дея тель-ностибеспокоят именно эти
		окружающим миром преобразуется в
перечисленные задачи. И пока вы стремитесь как можно		процесс, протекающий в умственном
больше запомнить, он столь же усердно хочет как можно		плане, в плане сознания. При этом он
побольше всего забыть. И у него это, к сожалению илик		подвергается	специфической транс-
счастью, получается гораздо лучше, чем альтернативные		формации –	систематизируется,
желания его хозяина.		обобщается,	обретает	речевую
Количество Наполеонов и Иисусов Христосов в пси-		форму и сокращается. Простейший
хиатрических больницах угрожающе растет с каждым		пример интериоризации –		это приня-
		тие догмы, что дважды два четыре.
годом, так что опасения мозга за свою

интегрированность и целостность очень даже не беспочвенны.

Вот черт! – можете воскликнуть вы, – все про психологию да про психологию, а когда же, наконец, будет про рекламу? Про то, как подчинить мозги рекламодателя своей рек- ламной воле?!

Но еще раз повторюсь: если вы не знаете того, на что влияете, и начинаете сразу на него влиять, то откуда вам знать, что вы вообще на него влияете? Иначе можно уподобиться той самой жене, перекрасившейся в блондинку, которая ожидала эффекта разорвавшейся

бомбы, а ее вообще перестали узнавать. Или как в примере у Ривса:

Недавно мы наблюдали драму фирмы, добившейся65 процентов внедрения благодаря мощной, выигрышной с точки зрения стимулирования сбыта рекламе. Рекламодатель внес изменения в свои текущие рекламные кампании, и через18 месяцев с трудом завоеванный показатель внедрения упал с65 до2,2 процента, то есть практически исчез.

Мозг отчаянно сопротивляется даже нашим собственным побуждениям запомнить чего-топобольше или выполнить более сложный и напряженный объем работ. Представьте себе, как в этом случаелегко и непринужденно он«в упор не видит» вашу рекламу. В рекламу, в которую вы вложили столько денег, сил и психотехнологий.

Существует распространенная псевдопсихологическая легенда, что некоторую часть ума в человеке занимает структура под названиемподсознание (или бессознательное), которая готова«скушать» все на свете, что только будет ей предложено путем подсознательного манипулирования, НЛП, 25-гокадра, субсенсорных вставок и прочей чепухи. Что ей только ни пихай и что только ни внушай- все проглотит. Главное- делать это определенным и научно проверенным на крысах способом.

А так как никаких внятных доказательств этому факту нет, то приходится идти на разные софистические кульбиты, объясняя это общей дегенеративностью общества в своей общей массе(а мы с вами люди умные, на нас это никак не действует), грозной статистикой или громкими фрейдистскими фамилиями.

И в одном примере выкладывают из кубиков льда слово SEX, а в другом- фаллическую символику из помидоров и огурцов. Эффектно и очень наглядно. Правда, ни слова о том, насколько это эффективно, – но разве это так важно? Для рекламы это, похоже, не имеет никакого значения: а главное, чтобы из колбасы у зрителя подсознательно половой член вообразился, – и он тут же отправится на охоту за этой колбасой. Это что, правда?!

Однажды правительству США был представлен документ, в котором утверждалось, что неудовлетворенность шахтеров порождается психическими комплексами, связанными с необходимостью кромсать«землю-матушку». В другом исследовании, по заказу гиганта автопромышленности в Детройте, авторы пришли к заключению, что автомобиль есть не что иное, как фаллический символ(фрейдистское определение полового члена), и поэтому нужно выпускать автомобили все больших и больших размеров. Этот полезный вывод стоил детройтской автопромышленности миллионов долларов убытка, ибо они, к великому фаллическому сожалению, к нему прислушались.

На подсознание, конечно, влиять можно(как, собственно, и на сознание), но, прежде чем на него влиять, я предлагаю совершить небольшой экскурс в его глубины. Попытаемся выяснить, из чего оно состоит, чем оно занимается и как много там фаллических членов в общей массе его незаметной нам иочень подсознательной деятельности.

1.5.1. Экскурсия в подсознание

Анатомически подсознания не существует точно так же, как не существует, например,

души. Но многие убеждены, что душавсе-такиесть, а еще больше- уверены в том, что подсознание существует. Не знаю, как насчет первого, а вот второе есть точно, по крайней мере, в егофункциональном значении.

Аизвестно ли вам, что у человека имеются, как минимум, четыре области подсознания?

Икаждое из них выполняет совершенно разные задачи, и эти части нередко противоречат друг другу?

Сознание

Социальное подсознание

Актуальное подсознание

Общее подсознание

Телесное подсознание

Сознание. То, чем, собственно, вы думаете. Основная задача сознания- взаимодействие с абстрактными понятиями(речь, знаковые системы), анализ и синтез информации. Именно оно, сознание, раскладывает все по полочкам. Не способно к запоминанию, умеет только кратковременно удерживать«в голове» некоторое количество информации.

Не способно к существованию само по себе, а целиком и полностью обращается к слоям нашего подсознания.

Задачи, которые выполняет сознание при восприятии рекламы:

•распознавание информации (способность понять и осмыслить информацию),

•внимание и способность сосредоточиться (на источнике рекламы),

•анализ содержания (способно увидеть противоречия и воспринимать аргументы),

•оценка (симпатии и антипатии, «за» и«против», достоверно и недостоверно),

•сравнение и расчет (с другим опытом, с другими данными),

•интериоризация новых данных, языка(незнакомые факты, новые слова),

•обобщение (включает информацию в цепь ранее структурированных событий).

Социальное подсознание. Совокупность социальных норм, понятий, взглядов, установок, форм поведения, мировоззрения. Определяет, как человеку себя вести, что делать в тех или иных случаях, «что такое хорошо и что такое плохо». Постепенно(многие и многие годы, буквально с рождения) программируется любыми влияниями(как внешними, так и даже своими собственными), и в дальнейшем, функционирует самостоятельно.

Задачи, которые выполняет социальное подсознание при восприятии рекламы:

•Проверка референции. Соответствие своим индивидуальным ценностям и нормам. Если, например, я не признаю расистских высказываний, то любое сообщение, в котором есть такие высказывания, будет расценено очень негативно.

•Цензура. Препятствует и подавляет все те сигналы, всю ту информацию, которая не соответствует индивидуальным нормам и ценностям человека.

•Торможение. Подавление иррациональных импульсов телесного подсознания. К примеру, всячески препятствует появлению и развитию определенных эмоций или поступков: нельзя убегать от врага- это стыдно; нельзя обижать людей; нельзя воровать и т. п. Фрейд называл эту часть подсознанияСупер-Эго, Берн- нашим внутренним роди-

телем.

Актуальное подсознание. Оно наполнено самыми разными навыками и умениями, какие нужны вам постоянно. Отвечает за заранее«готовые решения» и машинальные действия,

за автоматизмы и стереотипы, о которых мы с вами уже говорили.

Вытесняет все то, чем мы перестаем пользоваться, и«выталкивает вперед» все то, чем мы пользуемся часто.

Его деятельность, как правило, не требуетосозна-вания. Оно управляет нашей памятью и знаниями, оно все время реорганизует накопленный опыт. Именно оно, наше актуальное бессознательное, несетогромную ответственность за то, что мы помним и чего мы не помним.

Задачи, которые выполняет актуальное подсознание при восприятии рекламы:

•верификация (актуально- неактуально, достоверно-недостоверно, нужно- или ненужно),

•интериоризация (перенос из внешнего мира знания, опыта, навыков во внутреннее суждение- с помощью сознания или без его участия),

•структурирование и переструктурирование (интеграция информации в наиболее подходящую структуру знания либо инвентаризация знания, пересортировка),

•вытеснение (удаление из списка актуальных задач устаревшего знания или опыта),

•извлечение (включение в список актуальных событий ранее вытесненного опыта). Общее подсознание. Общий, недифференцированный банк памяти, свалка всего на

свете. Туда«сбрасывается» все, что неактуально для текущей сознательной деятельности. Допустим, если у вас кардинально сменилась сфера деятельности, то ваши знания и опыт интересов прошлого будут вытесняться в общее подсознание, а оттуда- извлекаться

все то, что актуально текущим интересам.

Как правило, прямой сознательный доступ в общее подсознание закрыт, особенно для тех вещей, которые не играют сейчас в вашей жизни никакой роли(это далекое прошлое, ненужные или неиспользуемые знания, опыт, навыки).

Задачи, которые выполняет общее подсознание при восприятии рекламы: само по себе, абсолютно никаких, и никакое осмысленное или подпороговое обращение к нему

невозможно.

Технически его можно задействовать, но при содействии других зон подсознания, например, актуального(любой школьник всегда вспомнит формулу воды) или телесного(вкус, знакомый с детства). Рекламный призыв обращен не к подсознанию, не к«свалке нашей памяти», а кструктуре-посреднику, которая готова в ней покопаться.

Телесное подсознание. Осуществляет поиск приятного и избегание неприятного. Память обо всех эпизодах боли и эйфории. Сверхзадача- заботиться о целостности тела, любыми путями стремиться к удовлетворению его потребностей. «Вечно» хранит информацию обо всех навыках, связанных с телесной деятельностью(умение ходить, сохранять равновесие,

стучать молотком, переключать коробку передач и так далее). Неподконтрольно влиянию сознания и недоступно для осознавания. В критических ситуациях«выключает» сознание, как перегревшийся двигатель автомобиля или раскалившуюся лампочку. Контролирует все вторичные сенсорные сигналы(о которых мы говорили в разделе1.3).

Задачи, которые выполняет телесное подсознание при восприятии рекламы:

•слежение за сенсорными сигналами любого рода (такими, как движение, звук, свет,

запах, любые сильные или«странные» сочетания сигналов),

•эмоциональные и двигательные подкрепления на значимые сигналы (стопперы),

•иррациональные эмоции и чувства по отношению к миру (симпатии и антипатии,

доверие или враждебность),

•принудительное переключение внимания на «сверхценные» сигналы(то, что Черри назвал «эффектом вечеринки»),

•поиск приятного, избегание неприятного(полностью «ответственно» за тот факт, что

«реклама от противного» не работает).

Исследования на эту тему проводились еще в 1940-50-хгодах, когда выясняли, что работает эффективнее: страх от того, что человекчто-тоне делает, или привлекательность последствий того, что человекчто-тоделает. Допустим, в рекламе зубной пасты: одной группе испытуемых показывали фильм о том, как плохо иметь кариес вследствие того, что вы не пользуетесь определенной зубной пастой, -какэто больно, как вам удаляют зуб, льется кровь, стоны и т. д. А другой группе показывали фильм о красивых здоровых зубах вследствие пользования зубной пастой. Что выяснилось в итоге?

Фильм с мотивами боли и страха прекрасно запоминается, люди свободно воспроизводят его сюжет по истечении большого срока просмотра, а фильм с мотивами благополучия почти не запоминается. Но реклама, связанная со страхом, не побуждает к действию: люди хорошо ее запоминают, но не покупают рекламируемый товар; в то время как реклама позитивная в памяти не хранится, зато люди покупают присутствовавший там товар. Таким образом, к мотивам боли, страха, катастроф в рекламе обращаться не следует.

Сергей Горин. «В свободном полете» Можно привести и другой тезис, ибо эта функция представляетсяособенно важной.

Такие профессии, как хирург, костоправ или стоматолог, вызывают«тихий ужас» – даже

при том, что люди этих профессий объективно делают благо.

Чем реже (идеально- никогда) они будут делать нам это«благо», тем лучше. Чем меньше боли, страха и опасности будет«видеть» телесное подсознание, тем лучше для рекламы. Чем больше приятного покоя и чувства безопасности, соблазнительных возможностей и вкусных перспектив«замечает» телесное подсознание, тем лучше.

Теперь давайте посмотрим, как работает рекламный стимул в контексте нашей системы сложногоподсознательного кооператива.

Предположим, что некий мужчина перелистывает страницу журнала, а на ней размещен рекламный модуль, где очень соблазнительная красотка рекламируетчулочно-носочнуюпродукцию фабрики«Малые утюги». И что же происходит в таком случае в закоулках его подсознания?

Рекламное сообщение

Сознание

Социальное подсознание

Актуальное подсознание

Общее подсознание

Телесное подсознание

studfiles.net

ШЮЦ, (Schutz) Альфред | socioline.ru

ШЮЦ, (Schutz) Альфред (19.04. 1899, Вена — 20.05.1959, Нью-Йорк) — австр. философ и социолог, последователь Гуссерля, один из основоположников социальной феноменологии и феноменологической социологии.

Изучая юриспруденцию в Вене, служил юрисконсультом в банковских фирмах, одновременно посвящая себя научным занятиям, с 1939 г.— в эмиграции в США, с 1953 г.— проф. социологии нью-йоркской Новой школы социальных исследований.

В философии Ш. разрабатывал своеобразную версию нетрансцендентальной феноменологии, близкую экзистенциалистской трактовке феноменологии у Хайдеггера. Осн. внимание уделял созданию филос. фундамента социальных наук. Используя описательный феноменологический метод и идеи М. Вебера. Дж. Г. Мида, Бергсона, У. Джемса, Ш. выдвинул собственную версию понимающей социологии, в к-рой прослеживаются процессы становления человеческих представлений о социальном мире от единичных субъективных значений, формирующихся в потоке переживаний индивидуального субъекта, до высокогенерализованных, интерсубъективно обоснованных конструкций социальных наук, содержащих эти значения в преобразованном, “вторичном” виде.

Тем самым Ш. пытался решить (применительно к области социального знания) поставленную Гуссерлем задачу — восстановить связь абстрактных научных понятий с жизненным миром, миром повседневного знания и деятельности. Фактически задача состояла в необходимости понять процесс становления объективности социальных феноменов на основе субъективного опыта индивидов.

Ш. показал, как неизбежная ограниченность и специфичность индивидуального опыта преодолеваются благодаря свойственным повседневному взаимодействию идеализациям (“тождества объектов” и “взаимозаменяемости точек зрения”), в силу действия к-рых складывается стандартизованная типологическая структура восприятия объектов, личностей, мотивов деятельности в повседневной жизни. Повседневные типы (“конструкты первого порядка”) явл. основой формирования объективных научных понятий (“конструктов второго порядка”). Последние связаны с первыми генетически и схожи по способу образования. Т. обр., наука связывается с повседневностью, научные понятия обретают фундамент и историю в повседневном знании и деятельности.

В то же время наука утрачивает свое привилегированное положение, теряет право на исключительную объективность и истинность суждений о социальной жизни. Она всего лишь один из ин-тов, формирующихся в рамках повседневности и удовлетворяющих потребностям повседневной практической деятельности.

По Ш., сфера научного знания — одна из мн. .“конечных областей значения”, один из мн. “миров опыта”, каждому из к-рых может быть приписано свойство реальности. Др. подобные “миры” — мир художественной фантазии, мир религиозной веры, мир душевной болезни и т. д. и т, п. Каждый из этих миров представляет собой совокупность данных опыта, характеризующуюся опред. “когнитивным стилем” и представляющую собой — по отношению к этому стилю — единое и непротиворечивое целое.

Когнитивный стиль — сложное образование, сочетающее в себе специфическое решение проблемы существования данных в опыте объектов и явлений, специфическую форму личностной вовлеченности, своеобразие проявления человеческой активности и т. п. Ш. показывает, что наиболее полно и последовательно человеческая субъективность реализуется в мире повседневности. Повседневность — одна из сфер человеческого опыта, характеризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Как таковая, повседневность является “высшей реальностью”, она неизбежно оказывается основой, на к-рой только и могут формироваться все проч. миры опыта.

Соч.: 1) Структура повседневного мышления //Социологические исследования. 1988. № 2. 2) Collected papers. I—HI. Hague, 1962—1966. 3) The phenomenology of the social world. L., 1972.

ШЮЦ (Schutz) Альфред (1899-1959) – австр. философ и социолог, последователь Гуссерля, основатель социальной феноменологии. В 1939 в связи с “аншлюсом” Австрии эмигрировал в США, с 1952 проф. социологии и социальной психологии Нью-Йорк. Новой школы социальных исследований. Испытал воздействие идей М. Вебера, Бергсона, позже Джеймса и Дж.-Г. Мида.
В первой, высоко оцененной Гуссерлем, книге Ш. “Смысловое строение социального мира” (1932) заложены осн. идеи, развитые в последующих работах. В ней предпринята попытка филос. обоснования социальных наук на основе гуссерлевской описат. феноменологии. Тем самым Ш. стремился выполнить поставленную Гуссерлем задачу восстановления связи абстр. научных категорий с “жизненным миром”, понимаемым как мир непосредств. человеч. жизнедеятельности, мир культуры. Исходя из факта непосредств. данности Я и “другого”, Ш. анализирует переход от непосредств. глубоко индивидуального переживания индивида к социальности как объективному феномену, к представлению о социальном мире как мире “вещей”. Этапы перехода: 1) индивидуальное сознание конституирует “значимые единства” из нерасчлененного потока переживания; 2) эти значимые единства объективируются во взаимодействии с другими индивидами; 3) “другие” выступают носителями типичных свойств, в свою очередь характеризующих социальные структуры, объективно (интерсубъективно) существующие в “точках пересечения” практич. целей и интересов взаимодействующих индивидов. Т.о., Ш. воспроизводит путь познания от субъективных смыслов индивидуальной деятельности до высокогенерализированных конструкций социальных наук. По сути дела социальная феноменология Ш. оказывается социологией знания, ибо формирование социального трактуется здесь как продукт объективации знания в процессе человеч. практики.

То, что на первом этапе творчества Ш. трактовалось как жизненный мир, рассматриваемый в связи с его осмыслением в терминах объективной науки, позже, в амер. период, стало анализироваться с позиций учения о конечных областях значений. Конечные области значений — специфич., относительно изолированные сферы человеч. опыта: религия, сон, игра, научное теоретизирование, худож. творчество, мир душевной болезни и т.п. Повседневность — одна из конечных областей значений. Эти области значений или сферы опыта конечны в том смысле, что замкнуты в себе и переход из одной в другую, если не невозможен, то требует опр. усилия и предполагает своего рода смысловой скачок, т.е. переориентацию восприятия на иную реальность, иную сферу опыта. Напр., религ. опыт резко отличается от опыта повседневности и переход от одного к другому требует опр. душевной и эмоц. перестройки. Каждая из конечных областей значений представляет собой совокупность данных опыта, демонстрирующих опр. “когнитивный стиль” и являющихся (по отношению к этому стилю) совместимыми друг с другом и в себе непротиворечивыми. Когнитивный стиль, определяющий каждую из этих сфер, складывается из шести элементов: особенная форма активности; специфич. отношение к проблеме существования объектов опыта; напряженность отношения к жизни; особое переживание времени; специфика личностной определенности действующего индивида; особая форма социальности. Любая из сфер опыта или конечных областей значений отличается по нескольким из этих параметров. Если взять такие сферы, как мир повседневности и мир научного теоретизирования, окажется, что когнитивный стиль, характерный для повседневности, определяется в конечном счете особенной формой активности, по Ш., трудовой деятельностью. В мире научного теоретизирования, наоборот, практикуется созерцат. установка. Это осн. отличие. Другое отличие мира повседневности от мира науки в том, что специфическое “эпохе” повседневности есть воздержание от сомнения в объективном существовании самого деятеля и предметов внешнего мира. В научном теоретизировании, наоборот, принято не учитывать личностную определенность теоретика. Специфич. форма переживания времени в науке — вневременность, придающая теоретизированию свойство обратимости. Повседневная же деятельность необратима по причине необратимости изменений, вносимых в окружающий мир. Необратима и игра, но по другой причине. Теоретик может начать снова, пересмотреть, изменить решение проблемы. Подобного рода различия можно найти между миром повседневности и миром фантазии, миром повседневности и миром душевной болезни и т.д. Но все прочие “миры” по отношению к миру повседневности характеризуются к.-л. рода дефицитом — дефицитом существования, дефицитом активности, дефицитом личностной вовлеченности и т.п. Поэтому Ш. именует повседневность “верховной реальностью” и ее рац. типологич. структура оказывается, т.о., наиболее полной и насыщенной, наиболее соответствующей деятельной природе человека формой человеч. восприятия мира.

По сути дела анализ разл. сфер опыта, данный Ш., оказался анализом разл. “культурных миров”, выявлением свойственного каждому из них когнитивного стиля, внутр. форм их организации. Сам Ш. продемонстрировал возможности использования разработанного им понятийного аппарата, дав блестящие образцы анализа и лит-ры, и мифологии, и нек-рых типов личностей, распространенных в рамках повседневности (чужак, новичок и т.д.). В дальнейшем идеи Ш. легли в основу целых направлений в зап., прежде всего амер., науке об об-ве, известных как феноменологич. социология и социология повседневности (или социология обыденной жизни).

Соч.: Der sinnhafte Aufbau der sozialen Welt. W., 1932; Collected Papers. V. I-III. The Hague, 1962-66; Reflections on the Problem of Relevance. New Haven; L., 1970; The Structures of the Life-World (with T. Luckman). Evanston, 111., 1973; Структура повседневного мышления // Социол. исследования. 1988. № 2..

Лит.: Новые направления в социол. теории. М., 1978; Ионин Л.Г. Понимающая социология. М., 1979; Григорьев Л.Г. “Социология повседневности” Альфреда Шюца // Социол. исследования. 1988. № 2; Руткевич Е.Д. Феноменологич. социология знания. М., 1993; Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.
Л. Г. Ионин. Культурология XX век. Энциклопедия. Том первый А-Л. С-П., Университетская книга. 1998

Источник

socioline.ru

Шюц Альфред

 XPOHOC ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ ФОРУМ ХРОНОСА НОВОСТИ ХРОНОСА БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА ЭТНОНИМЫ РЕЛИГИИ МИРА СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ КАРТА САЙТА АВТОРЫ ХРОНОСА Родственные проекты: РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ ПРАВИТЕЛИ МИРА ВОЙНА 1812 ГОДА ПЕРВАЯ МИРОВАЯ СЛАВЯНСТВО ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ АПСУАРА РУССКОЕ ПОЛЕ

Альфред Шюц Шюц (Schutz) Альфред (1899, Вена — 1959, Нью-Йорк) — австро-американский философ и социолог. Первую половину жизни провел в Вене, служил в банке, а в свободное время занимался философией. После вхождения Австрии в 3-й рейх (1937) эмигрировал в США, где стал профессором социологии и социальной психологии Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке. В книге «Смысловое строение социального мира» (Der sinnhafte Aufbau der sozialen Welt, 1932) Шюц попытался дать философское обоснование социальных наук на основе гуссерлевской дескриптивной феноменологии, в частности понятия «жизненный мир» (книга получила высокую оценку самого Гуссерля). Исходя из факта непосредственной данности «Я» и «другого», Шюц анализирует переход от непосредственного индивидуального переживания индивида к представлению о социальном мире как объективном феномене. Он вычленяет три стадии такого перехода: индивидуальное сознание конституирует «значимые единства», из нерасчлененного потока переживания эти значимые единства объективируются во взаимодействии с другими индивидами; «другие» выступают носителями типичных свойств, характеризующих социальные структуры, которые объективно (интерсубъективно) существуют в «точках пересечения» практических целей и интересов взаимодействующих индивидов. Таким образом, социальная феноменология Шюца оказывается по существу социологией знания, ибо формирование социального трактуется здесь как продукт объективации знания в процессе человеческой практики. В американский период это конкретизируется в учении Шюца о конечных областях значений (finite provinces of meaning) — специфических, относительно обособленных сфер человеческого опыта (повседневность, религия, сон, игра, научное теоретизирование, художественное творчество, мир душевной болезни и т. п.). Переход из одной сферы в другую требует определенного усилия и предполагает своего рода смысловой скачок, т. е. переориентацию восприятия на иную реальность. Напр., переход от религиозного опыта к повседневности требует определенной душевной перестройки. Каждая из конечных областей значений представляет собой совокупность данных опыта, демонстрирующих определенный «когнитивный стиль», который складывается, по Шюцу, из шести элементов: (1) особенная форма активности, (2) специфическое от-ношение к проблеме существования объектов опыта, (3) напряженность отношения к жизни, (4) особое переживание времени, (5) специфика личностной определенности действующего индивида, (6) особая форма социальности. Напр., если когнитивный стиль «повседневности» определяется в конечном счете, по Шюцу, трудовой деятельностью, то для научного теоретизирования, наоборот, характерна созерцательная установка; в нем также учитывается личностная определенность теоретика, оно переживается как нечто вневременное, тогда как в повседневной деятельности время переживается как необратимое. Вообще все «миры» по отношению к миру повседневности характеризуются какого-либо рода дефицитом, например дефицитом существования, активности, личностной вовлеченности и т. д. Поэтому Шюц именует повседневность «верховной реальностью», и ее типологическая структура оказывается наиболее полной формой человеческого восприятия мира, соответствующей деятельной природе человека.  Разработанный понятийный аппарат Шюц применил для анализа как литературы и мифологии, так и некоторых типов личностей в «повседневной» жизни («чужак», новичок и т. д.). В дальнейшем его идеи легли в основу таких направлений, как феноменологическая социология и социология повседневности (или социология обыденной жизни). Л. Г. Ионин Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. IV, с. 402-403. Шюц (Schutz) Альфред (1899-1959) – австрийско-американский философ и социолог, основоположник феноменологической социологии. Родился и первую половину жизни провел в Вене, в ун-те изучал право и экономику. Работал банковским служащим, в свободное время занимаясь философией в кружке Людвига фон Мизеса вместе с Оскаром Моргенштерном, Эриком Фегелином, Феликсом Кауфманом и Ф.А. фон Хайеком. После прихода в Австрии к власти нацистов эмигрирует в США, где продолжает банковскую карьеру и становится профессором социологии и социальной психологии Новой Школы Социальных Исследований в Нью-Йорке. Теоретическое развитие Ш. началось с увлечения социологией М. Вебера, однако недостаток внимания, уделяемого последним эпистемологическому обоснованию социальных наук, заставил его обратиться к философии А, Бергсона (интерес к длительности и внутреннему времени) и к феноменологии Э, Гуссерля, результатом этого знакомства стала его самая известная книга «Смысловое строение социального мира» (1932). У Э. Гуссерля Ш. заимствовал понятия внутреннего времени, жизненного мира, интерсубъективности, которые он считал ключевыми в деле построения социальной науки. Поскольку сутью социальных наук является, прежде всего, понимание субъективных значений человеческих действий, то невозможно построение адекватной социальной науки без предварительного изучения предшествующей ей допонятийной реальности «жизненного мира», мира повседневной деятельности и культуры. Тем самым, по мысли Ш., выполняется провозглашенная Э. Гуссерлем программа восстановления связи абстрактных научных категорий с изначальной реальностью «жизненного мира». При этом Ш. полемизировал с представителями ‘логического позитивизма, которые критиковали веберовскую (М. Вебер) концепцию понимания как основного метода в социальных науках и пытались ограничить их область применения доступными непосредственному наблюдению случаями межличностной интеракции. По мнению Ш., натурализм и логический эмпиризм просто принимают социальную реальность межличностного взаимодействия как уже готовую данность, тогда как первоочередной задачей общественных наук является создание «идеальных типов второго порядка», т.е. изучение первичных типизаций и идеализаций, возникающих в повседневной жизни. Ш. также критиковал Э. Гуссерля за трансцендентализм и солипсизм в решении проблемы «Другого Я», считая, что «Мы» всегда предшествует «Я», в силу чего наше знание априори является межличностным, т.е. структурно социализированным и генетически обусловленным, а социальный мир организуется посредством его типизации в конструктах повседневного мышления. Таким образом, понимание есть не просто метод общественных наук, но форма опыта, основанная, прежде всего, на априорном знании об интерсубьективном характере социальной реальности. После переезда в Америку Ш. знакомится с философией прагматизма и американской социологией. Под их влиянием Ш. начинает разрабатывать учение о жизненном мире как о наборе «конечных областей значения». Конечные области значения представляют собой различные регионы опыта (религия, сон, игра, наука, душевная болезнь и т.п.). Они относительно изолированы друг от друга, переход из одной области в другую связан с определенными усилиями, сами эти области характеризуются когнитивной непротиворечивостью. Тем не менее они не полностью отделены друг от друга, т.к. объединены повседневностью, которую Ш. именует «верховной реальностью», наиболее адекватной формой существования человека в мире. В некоторых поздних работах Ш. продемонстрировал возможности применения разработанного им анализа на материале литературы, мифологии, музыки. Идеи Ш. легли в основу целых направлений общественной науки, прежде всего феноменологической социологии и социологии повседневности. Современная западная философия. Энциклопедический словарь / Под. ред. О. Хеффе, В.С. Малахова, В.П. Филатова, при участии Т.А. Дмитриева. М., 2009, с. 364-365. Сочинения: Структуры повседневного мышления // Социологические исследования. 1986, № i; Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль. М., 1994; Смысловая структура повседневного мира. М., 2003; Избранное: Мир, светящийся смыслом. М., 2004; Die sinnhafte Aufbau der sozialen Welt. W., 1932; Collected Papers. V. 1-3. The Hague, 1962-1966; Reflections on the Problem of Relevance. New Haven, 1970; The Structures of the Life- World. (With T. Luckman) Evanston (111), 1973; Theorie der Lebensformen. Fr./M., 1981. Шюц (Schütz) Альфред (1899, Вена, —1959, Нью-Йорк), австрийский философ и социолог-идеалист, последователь Гуссерля, основатель феноменологической социологии, С 1939 года в США. В философии Шюца разрабатывал своеобразную версию нетрансцендентальной феноменологии, близкую экзистенциалистской трактовке феноменологии. Основное внимание он уделял созданию философского фундамента социальных наук. Используя описательный феноменологический метод и идеи М. Вебера, отчасти Джеймса и Бергсона, Шюц предложил собственную версию понимающей социологии, в которой проследил процессы становления человеческих представлений о социальном мире от единичных субъективных значений, формирующихся в потоке переживаний индивидуального субъекта, до высокогенерализованных конструкций социальных наук, содержащих эти значения в преобразованном, «вторичном», виде. Тем самым Шюц пытался решить поставленную Гуссерлем задачу — восстановить связь абстрактных научных категорий с «жизненным миром», миром повседневности, непосредственности знания и деятельности. Однако упустив из виду реальные материальные процессы социальной жизни, Шюц пошёл по пути онтологизации конституированных значений и создания нового варианта социальной онтологии в традиции антинатуралистической «наук о духе». Шюц исследовал также структуры мотивов социального действия, формы и методы обыденного познания, структуру человеческого общения, социального восприятия, рациональности и др., а также проблемы теории и методологии социального познания. Идеи Шюца оказали влияние на развитие буржуазной мысли. Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983. Сочинения: Der sinnhafte Aufbau der sozialen Welt, W., I9602; Collected papers, v. 1—3, The Hague, 1962—66; Reflections on the problem of relevance, New Haven, 1970; A. Schütz on phenomenology and social relations, ed. by H. R. Wagner, Chi., 1970; The structures of the life-world, Evanston (111.), 1973 (совм. с Т. Luckmann). Литература: Ионин Л. Г., Понимающая социология. Историко-критический анализ, М., 1979; Gorman R. Α., The dual vision, N. Y., 1977; A. Schütz und die Idee des Alltags in den Sozialwis-senachaften, hrsg. v. W. Sprondcl, B. Grathoff, Stuttg., 1979. Далее читайте: Философы, любители мудрости (биографический указатель). Сочинения: Структуры повседневного мышления // Социологические исследования. 1986, № 1; Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль. М., 1994; Смысловая структура повседневного мира. М., 2003; Избранное: Мир, светящийся смыслом. М., 2004; Reflections on the Problem of Relevance. New Haven, 1970; The Structures of the Life-World. Evanston, 1973 (with T. Luckman) Theorie der Lebensformen. Fr./M., 1981; в рус. пер. в кн.: Новые направления в социологической теории. М., 1977. Die sinnhafte Aufbau der sozialen Welt. W., 1932; Collected Papers. V. 1-3. The Hague, 1962-1966; Reflections on the Problem of Relevance. New Haven, 1970; Theorie der Lebensformen. Fr./M., 1981. Литература: Ионин Л. Г. Понимающая социология. М., 1978; Он же. Структуры повседневного мышления,— «Социологические исследования», 1986, № 1; Григорьев Л. Г. Альфред Шюц и социология повседневности,— Там же, 1988, № 2; Руткевич Е. Д. Феноменологическая социология религии, М., 1992; Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

www.hrono.ru

Структура повседневного мышления

Количество просмотров публикации Структура повседневного мышления – 151

 

Попытаемся показать, как бодрствующий взрослый человек воспринимает интерсубъективный мир повседневной жизни, на которую и в которой он действует как человек среди других людей. Этот мир существовал до нашего рождения, переживался и интерпретировался нашими предшественниками как мир организованный. Перед нами он предстает в нашем собственном переживании и интерпретации. Но любая интерпретация мира основана на предыдущем знакомстве с ним — нашем лично или передаваемом нам родителями и учителями. Этот опыт в форме ʼʼналичного знанияʼʼ (knowledge at hand) выступает как схема, с которой мы соотносим все наши восприятия и переживания.

Такой опыт включает в себя представление о том, что мир, в котором мы живем, — это мир объектов c более или менее определенными качествами. Среди этих объектов мы движемся, испытываем их сопротивление и можем на них воздействовать. Но ни одни из них не воспринимается нами как изолированный, поскольку изначально связан с предшествующим опытом. Это и сеть запас наличного знания, которое до поры до времени воспринимается как нечто само собой разумеющееся, хотя в любой момент оно должна быть поставлено под сомнение. Несомненное предшествующее знание с самого начала дано нам как типичное, а это означает, что оно несет в себе открытый горизонт похожих будущих переживаний.

Внешний мир, например, мы не воспринимаем как совокупность индивидуальных уникальных объектов, рассеянных в пространстве и времени. Мы видим горы, деревья, животных, людей. Я, должна быть, никогда раньше не видел ирландского сеттера, но стоит мне на него взглянуть, и я знаю, что это — животное, точнее говоря, собака. В нем все знакомые черты и типичное поведение собаки, а не кошки, например.
Размещено на реф.рф
Можно, конечно, спросить˸ ʼʼКакой она породы?ʼʼ Это означает, что отличие этой определенной собаки от всех других, мне известных, возникает и проблематизируется только благодаря сходству с несомненной типичной собакой, существующей в моем представлении.

Говоря на специфическом языке Гуссерля, чей анализ типического строения мира повседневной жизни мы суммировали, черты, выступающие в действительном восприятии объекта, апперцептивно переносятся на любой другой сходный объект, воспринимаемый лишь в ᴇᴦο типичности. Действительный опыт подтверждает или не подтверждает мои ожидания типических соответствий. В случае подтверждения содержание типа обогащается; при этом тип разбивается на подтипы. С другой стороны, конкретный реальный объект обнаруживает свои индивидуальные характеристики, выступающие, тем не менее, в форме типичности. Теперь — и это особенно важно — я могу считать этот, в ᴇᴦο типичности воспринятый объект представителем общего тина, могу позволить себе сформулировать понятие типа, но мне совсем не нужно думать о конкретной собаке как о представителе общего понятия ʼʼсобакаʼʼ. В принципе, мой ирландский сеттер Ровер обнаруживает все характеристики, относящиеся, согласно моему предшествующему опыту, к типу собаки. Однако то общее, что он имеет с другими собаками, мне совсем не интересно. Для меня он Ровер — друг и компаньон; в данном ᴇᴦο отличие от прочих ирландских сеттеров, с которыми ᴇᴦο роднят определенные типичные характеристики внешности и поведения, — без особых на то причин — не склонен видеть в Ровере млекопитающее, животное, объект внешнего мира, хотя и знаю, что всем этим он также является.

referatwork.ru

VI. Шюц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. 1988.№2.

1.Что такое «наличное знание»? Покажите, что оно выступает схемой наших повседневных интерпретаций.

2.Как нам дано типическое знание в повседневности? Приведите примеры «ожидания типических соответствий».

3.От чего зависит избирательная активность нашего сознания в ходе повседневного «определения ситуации»?

4.Что Шюц называет «наличной целью» и связанной с ней системой релевантностей?

5.Почему «типичность» представляет собой открытый горизонт?

6.Мир повседневности имеет частный или интерсубъективный характер? Каковы его существенные черты?

7.Что означает «взаимность перспектив» как структура повседневного знания?

8.Какой мир возникает в результате повседневной социализации знания? Согласны ли вы с тем, что именно анонимная («наша») повседневность является источником рецептов, истин, правил и т.д.?

9.Кем и как передается знания о мире? Согласны ли вы с тем, что «лишь малая часть знания о мире рождается в личном опыте»? Все ли знания имеют социальный генезис?

10.Покажите, что знание социально распределено. Чем в повседневности обусловлен «запас актуального наличного знания»?

11.Какие основные типизации «других» (вас, нас, их) я осуществляю во временном измерении повседневного опыта?

12.От чего зависит степень обобщения и увеличения анонимности во взаимоотношениях современников? Возможно ли «схватить» индивидуальность «другого»? Как называет Шюц те отношения, при которых это возможно?

13.Как процесс происходит параллельно типизации «другого»? Каков его генезис?

14.Каким видится Шюцу временная специфика обычного человеческого действия? На чем основаны проекты действий? Возможно ли абсолютное повторение действий?

15.Какие два значения понятия мотива приводит Шюц? Какое из них, как он полагает, характеризует процесс человеческой деятельности?

16.Кто из социальных мыслителей до Шюца трактовал человеческое действие подобным же способом?

17.На каком примере простейшего взаимодействия людей Шюц показывает, как мотив «для-того-чтобы» одного деятеля становится побудительным мотивом «потому-что» его партнера и наоборот? Как Шюц называет действующие здесь конструкты?

18.Почему смысл действия всегда различен а)для самого действующего лица, б)для его партнера, в)для постороннего наблюдателя?

19.Возможно ли тогда понимание действия «другого»?

20.Почему (для чего и для кого) особенно важен конструкт типичных ожиданий от поведения «другого»?

21.Прочтите первый абзац сразу после подзаголовка «Структура социального мира и его типизация в…», начиная со слов «Я – человеческое существо…». Как вы думаете, феноменология повседневности Шюца ближе к социальному атомизму или органицизму?

22.Подумайте, имеет ли повседневность границы? Что означают слова Шюца «Это и есть запас наличного знания, которое до поры до времени воспринимается как нечто само собой разумеющееся, хотя в любой момент и может быть поставлено под сомнение» (С.129)? Может ли сомнение вывести человека за пределы повседневности?



3-net.ru

ШЮЦ | Новая философская энциклопедия | Онлайн словари по философии

ШЮЦ (Schütz) Альфред (1899, Вена – 1959, Нью-Йорк) – австро-американский философ и социолог. Первую половину жизни провел в Вене, служил в банке, а в свободное время занимался философией. После вхождения Австрии в 3-й рейх (1937) эмигрировал в США, где стал профессором социологии и социальной психологии Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке.

В книге «Смысловое строение социального мира» (Der sinnhafte Aufbau der sozialen Welt, 1932) Шюц попытался дать философское обоснование социальных наук на основе гуссерлевской дескриптивной феноменологии, в частности понятия «жизненный мир» (книга получила высокую оценку самого Гуссерля). Исходя из факта непосредственной данности «Я» и «другого», Шюц анализирует переход от непосредственного индивидуального переживания индивида к представлению о социальном мире как объективном феномене. Он вычленяет три стадии такого перехода: индивидуальное сознание конституирует «значимые единства», из нерасчлененного потока переживания эти значимые единства объективируются во взаимодействии с другими индивидами; «другие» выступают носителями типичных свойств, характеризующих социальные структуры, которые объективно (интерсубъективно) существуют в «точках пересечения» практических целей и интересов взаимодействующих индивидов. Т.о., социальная феноменология Шюца оказывается по существу социологией знания, ибо формирование социального трактуется здесь как продукт объективации знания в процессе человеческой практики.

В американский период это конкретизируется в учении Шюца о конечных областях значений (finite provinces of meaning) – специфических, относительно обособленных сфер человеческого опыта (повседневность, религия, сон, игра, научное теоретизирование, художественное творчество, мир душевной болезни и т.п.). Переход из одной сферы в другую требует определенного усилия и предполагает своего рода смысловой скачок, т.е. переориентацию восприятия на иную реальность. Напр., переход от религиозного опыта к повседневности требует определенной душевной перестройки. Каждая из конечных областей значений представляет собой совокупность данных опыта, демонстрирующих определенный «когнитивный стиль», который складывается, по Шюцу, из шести элементов: (1) особенная форма активности, (2) специфическое отношение к проблеме существования объектов опыта, (3) напряженность отношения к жизни, (4) особое переживание времени, (5) специфика личностной определенности действующего индивида, (6) особая форма социальности. Напр., если когнитивный стиль «повседневности» определяется в конечном счете, по Шюцу, трудовой деятельностью, то для научного теоретизирования, наоборот, характерна созерцательная установка; в нем также учитывается личностная определенность теоретика, оно переживается как нечто вневременное, тогда как в повседневной деятельности время переживается как необратимое. Вообще все «миры» по отношению к миру повседневности характеризуются какого-либо рода дефицитом, напр. дефицитом существования, активности, личностной вовлеченности и т.д. Поэтому Шюц именует повседневность «верховной реальностью», и ее типологическая структура оказывается наиболее полной формой человеческого восприятия мира, соответствующей деятельной природе человека.

Разработанный понятийный аппарат Шюц применил для анализа как литературы и мифологии, так и некоторых типов личностей в «повседневной» жизни («чужак», новичок и т.д.). В дальнейшем его идеи легли в основу таких направлений, как феноменологическая социология и социология повседневности (или социология обыденной жизни).

Сочинения:

1. Collected papers, vol. 1–3. The Hague, 1962–66;

2. Reflections on the Problem of Relevance. New Haven, 1970;

3. The Structures of the Life-World. Evanston, 1973 (with T.Luckman) Theorie der Lebensformen. Fr./M., 1981;

4. в рус. пер. в кн.: Новые направления в социологической теории. М., 1977;

5. Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии. М, 2003.

Литература:

1. Ионин Л.Г. Понимающая социология. М., 1978;

2. Он же. Структуры повседневного мышления. – «Социологические исследования», 1986, № 1;

3. Григорьев Л.Г. Альфред Шюц и социология повседневности. – Там же, 1988, № 2;

4. Руткевич Е.Д. Феноменологическая социология религии. М., 1992;

5. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

Л.Г.Ионин

platona.net

---